БРЕМЯ СОБСТВЕННОСТИ

Должен ли акционер заботиться о своей собственности?

Кессонная болезнь" собственника

Начиная писать эту статью, я вспомнил о разговоре, который состоялся у меня несколько лет назад. По какой-то надобности я поймал таксиста-частника, который был очень словоохотлив. Довольно быстро разговор с ним переключился на только что введенное в действие ОСАГО. Меня поразили слова этого автолюбителя насчет того, что он и так все деньги вбухал в машину, а тут его заставляют еще и еще тратиться на какие-то страховки! Это несправедливо!" - возмущался мой возница.

Именно тогда я задумался о фундаментальной психологической неготовности наших сограждан к осознанию того простого факта, что с приобретением собственности проблемы и расходы только начинаются, что собственность - это обуза, обзаводиться которой нужно, только внимательно взвесив все за" и против".

Понятно откуда, собственно, идет это глобальное заблуждение - в советскую эру типов собственности, которая могла оказаться в руках гражданина, было немного, а издержки на ее содержание - минимальны. Более того - процесс приобретения права собственности обрастал такой мистической аурой (записи на машины для передовиков производства; покупка лотерейного билета, на который выпала вожделенная Волга"), что дальнейшее представлялось просто сказкой. Нынче же приобрести собственность, в общем, несложно, типы собственности, доступной всем и каждому (были бы деньги), неисчислимы, а психология осталась советской": главное - достать", остальное само уляжется.

Весь мир приходил к этому постепенно, наша же страна из ракушки патернализма в одночасье оказалась в муравейнике индивидуалистического капитализма. Причем у многих даже не было особого выбора - скажем, приватизация жилья привела к тому, что у нас в стране едва ли не самый высокий в мире процент жильцов - владельцев квартир. А те, кто снимает жилье, делает это по необходимости (например, трудовые мигранты). В США, например, в некоторых городах процент арендаторов жилья зашкаливает за 60 - люди не хотят обременять себя собственностью в ущерб мобильности и бюджетной гибкости. Не менее неторопливо вводились такие вещи, как обязательное страхование транспорта, социальное страхование, а уж налоги в странах с рыночной экономикой оттачивались веками!

Мы были вынуждены пройти этот путь практически моментально - что там какие-то 10-12 лет, неудивительно, что у наших сограждан развилась своеобразная кессонная болезнь" собственника.

Беспокойное хозяйств��

Фондовому рынку и ценным бумагам особенно не повезло. Тому было несколько причин:

• для начала - мало кто даже теперь до конца понимает все тонкости такого понятия, как ценная бумага";
• немаловажно и то, что ценные бумаги у нас все сплошь бездокументарные - это не добавляет ясности правообладателям: имущество, которое не потрогаешь руками и не спрячешь в ящик комода;
• львиная доля всех этих ценных бумаг доставалась гражданам в процессе приватизации практически бесплатно (или за ваучер, который тоже доставался не за деньги). Ну и, конечно, очень тяжело после этого фестиваля халявы смириться с тем, что он не бесконечен. Что рано или поздно рынок возьмет свое и придется платить за все своими кровными.

Но самой неожиданной чертой ценной бумаги как объекта собственности стала ее удивительная и совершенно не ожидаемая владельцем беспокойность. На мой взгляд, ни машина, ни квартира и в подметки не годятся акции по количеству самых разнообразных действий, которые ее владелец должен совершать, если его угораздило стать акционером.

Это и собрания акционеров с направлением бюллетеней, и выплата дивидендов, и корпоративные процедуры, связанные с обязательными или добровольными предложениями, и скупщики акций, звонящие и пишущие, что купят акции по лучшим ценам (на самом деле на 20-25 процентов ниже рынка).

Особняком тут стоит необходимость отображать в реестре любые изменения персональных данных. Эта процедура довольно сложная, фактически акционеру нужно лично прийти в офис реестродержателя, заполнить соответствующие бумаги, отстоять в очереди и т. д.

Но самой главной проблемой для новых акционеров стала совершенно неожиданно возникшая для них необходимость постоянного, так сказать, мониторинга состояния своей собственности.

Спору нет, бездокументарные ценные бумаги, с точки зрения специалистов фондового рынка, - наиболее передовой способ учета прав их владельцев. Это и более высокая подвижность" активов, и сохранность их от случайностей бытового плана (пожаров и т. п.), и относительная дешевизна процедуры обращения (нет необходимости изготавливать и хранить бланки сертификатов).

Однако этот способ учета прав собственности практически полностью исключил самих акционеров из процесса обеспечения безопасности принадлежащих им ценных бумаг. Согласитесь, в ситуации с документарными ценными бумагами, когда сертификат акций выдан владельцу, именно он, акционер, несет основные риски по его хранению - прячет под матрас, помещает в банковскую ячейку и т. д. В нашем же случае роль акционера в защите своего имущества от возможного злоупотребления сравнительно невелика и ограничена возможностью регулярно запрашивать выписки из реестра акционеров или со счета депо. Пока сертификат акций мирно лежит в укромном месте, акционеру можно не особенно сильно беспокоиться о таких вещах, как, например, регулярное обновление сведений о себе - подумаешь, какая-то почта от акционерного общества не дойдет, акции-то мои кровные - вот они, при мне. В случае же нашем, российском, регулярное обновление ключевых сведений об акционере вкупе с запросами на выписку - фактически единственный способ для акционера хоть как-то участвовать в обеспечении сохранности своей собственности.

И как ни печально это констатировать, к такому повороту событий наши соотечественники оказались абсолютно не готовы.

Enfant terrible

Парадокс ценных бумаг в контексте их учета в России состоит в том, что их всеобщая дематериализация отнюдь не сделала их нематериальными. Они имеют стоимость и могут быть проданы за вполне реальные деньги. При определенной их концентрации в одних руках, владелец (или группа владельцев) таких ценных бумаг может контролировать и распоряжаться вполне осязаемыми активами в виде заводов, газет, пароходов".

И одна относительно небольшая часть людей в процессе нашей приватизации в этом отлично сориентировалась.

Другая же - абсолютное большинство внезапных" акционеров - так и не осознала до поры сугубую вещественность" бездокументарных активов.

Первые очень ловко сумели воспользовались слабостью вторых. Они скупали по дешевке акции ведущих компаний у их новоявленных акционеров за сущие гроши в период Большого Пылесоса" 1994-1997 годов.

Вторые были в восторге - они как дети радовались возможности непонятное, неосязаемое, странное обменять на вполне реальное, так хорошо знакомое.

С младенческой наивностью они слушали рассказы первых о самой последней цене, которая продержится недолго, поскольку заказы с Запада закончились". С готовностью отдавали свои акции за символическую цену (а порой и бесплатно) директорам собственных предприятий под лозунги типа Спасем родной завод от нуворишей" или Ни одной акции московским хапугам".

Это было, на мой даже тогдашний взгляд, абсолютно ирреальное поведение. Сегодня уже всем очевидно, что акции в середине 90-х продавались людьми абсолютно за бесценок, за дай бог десятую часть их даже тогдашней реальной стоимости. За прошедшее десятилетие стоимость ключевых акций, входящих в расчеты всех индексов, практически удесятерилась. Но люди, словно лемминги, толпились у скупочных контор.

Реальной подоплекой этого была, на мой взгляд, именно боязнь бремени собственности, нежелание волочить на себе этот груз ответственности, абсолютно детская неготовность воспринимать что-то новое и незнакомое, изучать это, анализировать плюсы и минусы, риски и выгоды.

Так ребенок раз за разом требует поставить ему полюбившейся мультфильм Винни-Пух и все-все-все" и со скандалом не желает смотреть только что купленную Белоснежку и семь гномов", совершенно забыв, что все это уже проходили с Винни-Пухом" и прежним фаворитом - Маугли".

Фактически, люди парадоксальным образам считали, что, продав свои акции, они получили даже двойную выгоду - выручили неплохие по их тогдашним меркам деньги и сняли с себя головную боль в виде непонятной, как снег на голову свалившейся собственности. Собственности, о которой еще надо заботиться, в которой нужно разбираться.

Причем люди проявляли поразительную беспечность, подписывая любые документы, если им говорили, что это необходимо для получения денег. Мало кто набирался отваги самостоятельно проанализировать законодательство (что уж говорить об аналитических прогнозах). Зачастую доверенность на проведение всех (!) операций в реестре выписывалась на весь принадлежащий акционеру пакет акций, а договор заключался на продажу только малой его части и деньги выплачивались только за это количество акций. Нужно ли говорить, что в реестре проводилось списание опять-таки всего количества ценных бумаг и несчастному приходилось только разводить руками.

Удивительно, но и те относительно немногие, кто решил пока повременить с продажей акций, отнеслись к делу опять-таки по-детски беспечно. Мало кто из них подал реестродержателю запросы на выдачу выписки, и уж точно единицы самых продвинутых озаботились предоставлением правильных анкетных данных и их дальнейшим поддержанием в актуальном состоянии.

Так был заложен фундамент последовавшей вскоре волны скандалов, связанных с хищением ценных бумаг.

Где моя тачка, чувак?

В общем, примерно к 1998 году нарыв прорвало.

Конечно, было бы неверно все списывать на недостаточную правовую развитость россиян. Было здесь и довольно много иных факторов, которые никак не связаны с инфантилизмом собственников.

В первую очередь стоит вспомнить крайне неразвитую правовую базу (для примера - сколько-нибудь детальное государственное регулирование деятельности по ведению реестра появилось только в конце 1997 года, и это через 4 года после начала массовой приватизации!).

Конечно, не стоит забывать, что и собственно практическая база была очень слабой - регистраторам и депозитариям катастрофически не хватало опыта. Ими допускались детские ошибки и нелепые ляпы.

Однако я глубоко убежден, что именно пассивность собственников, их психологическая неготовность нести бремя собственника привели к тому, что к концу 90-х хищение акций стало распространенным, даже в каком-то смысле обыденным делом. Так уж вышло, что учетная система и прежде всего регистраторы оказались в то время один на один с мошенниками всех мастей. И с рассерженными акционерами тоже.

Так уж парадоксально сложилось, что примерно в одно и то же время соединились два процесса, разных по своему организационно-правовому" происхождению, но абсолютно родственных по корпоративно-психологическим основаниям.

Это, с одной стороны, - поток жалобщиков, которых действительно обокрали жулики, воспользовавшиеся прорехами в законодательстве и несовершенством контрольных процедур учетной системы. В огромном большинстве это были люди, которые до поры и думать не думали, и помнить не помнили, что у них что-то там есть в виде ценных бумаг, уж точно в массе своей не заботились об актуальности своих данных или регулярном получении выписок.

С другой стороны, это были те самые граждане, которые несколько лет назад за гроши продали свои акции более, так сказать, продвинутым соотечественникам.

Глобальной причиной этого почти тектонического движения стало явление, в принципе, потенциально очень отрадное в контексте смены психологических ориентиров, но приведшее к значительному количеству конфликтов, в том числе и судебных.

Случилось так, что люди наконец-то осознали, что акции - это особый вид собственности, поняли, что игнорировать их было бы крайне глупо, сообразили, что издержки и треволнения, связанные с обладанием ценными бумагами, могут окупиться втройне.

И ограбленные возопили: Караул! Нас обокрали!" А те, кто продал по дешевке: Увы! Нас обманули!" Забавно, но обе группы были склонны во всем винить регистратора. И уж конечно, никто не рискнул сказать, что именно их инфантилизм и недальновидность стали краеугольным камнем того, что случилось.

И грабли те же самые приветствуют меняhellip;

Если у кого-то вдруг возникли иллюзии, что они только что прочитали некое историческое эссе, которое уже мало соответствует реальностям текущего дня, мой горячий призыв - не заблуждайтесь.

Формат данной статьи, к сожалению, не позволяет продолжать обобщения. Однако для меня, например, совершенно очевидно, что расцвет так называемого рейдерства явился логичным продолжением все того же несерьезного, невзрослого отношения к собственности. Именно потому рейдерство расцвело так буйно и до сих пор живет и здравствует, несмотря на всю шумиху в прессе, парламентские комиссии и прочее, что психологический портрет нового владельца ценных бумаг в массе своей мало чем отличается от психологического портрета его предшественников.

Просто неготовность, а зачастую и неспособность нести бремя собственника переместились на качественно новый уровень.

Но это уже совсем-совсем другая история.