Институт фактической аффилированности: корпоративно-правовой аспект. Часть 1

В некоторых экспертных коллективах бытует мнение о том, что славный тридцатилетний юбилей ст. 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее — Закон РСФСР), содержащей определение аффилированности, ознаменовался глубокой девальвацией ее регуляторной философии. Полагаем, мнение не лишено оснований. По крайней мере, если иметь в виду все более активное применение российскими арбитражными судами конструкции «фактическая аффилированность», в том числе при рассмотрении дел по корпоративным спорам, и в самом деле, все более отдаляющейся от исторически стартовой — «формально-правовой» смысловой нагрузки данного института.

ФЕНОМЕН АФФИЛИРОВАННОСТИ: ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ И СУРОВАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Закон РСФСР признает аффилированными лиц, способных оказывать влияние на деятельность юридических и/или физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, в том числе ЕИО, членов советов директоров и правлений, обладателей 20-процентных участий в капитале, в том числе самой (целевой) компании, а также лиц, принадлежащих к той группе лиц, к которой принадлежит данное юридическое лицо.

Данные квалифицирующие признаки изложены в закрытом перечне. Понятие группы лиц, в свою очередь, раскрывается, уточним сразу, откровенно странной конфигурацией «определения через частные случая» ст. 9 ФЗ «О защите конкуренции», анализ которой позволяет тем не менее вынести суждение о том, что «группа» есть совокупность лиц, общность которых, вопреки упомянутой базовой дефиниции Закона РСФСР, просматривается не столько на основе их субординации (одно лицо «влияет» на другое), сколько гипотетической координации, взаимосвязанности соответствующих субъектов (поименованные все в «подгруппах» связаны, вопрос о «влиянии» — за кадром).

Как известно специалистам, этот тревожный мезальянс квалифицирующих признаков аффилированности, внушительный ряд лет подвергавшийся ожесточенной критике представителей едва ли не всех отраслей гуманитарной практики и науки, к удивлению заинтересованных наблюдателей, устоял. Предложениям «радикалов», в совокупности которых фигурировали, в числе прочих, идеи разработки и принятия специального «закона об аффилированности» и (как альтернатива) решительного депонирования помянутого Закона РСФСР в нормотворческий архив с одновременным включением развернутого определения аффилированных лиц в текст ГК РФ, не суждено было осуществиться.

Творческие изыскания в этом тематическом поле ограничились выработкой одной из наиболее лапидарных новелл Кодекса, интегрированных в первый транш радикальной реформы отечественного корпоративного права — ст. 53.2 «Аффилированность».

Именно так и не иначе. ГК РФ, как видим, с 1 сентября 2014 г. благословил конструкцию, основанную не на представлении о векторном принципе связи аффилированных лиц, то ес... ✂