УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ЗАЩИТА КОРПОРАТИВНЫХ ПРАВ: ПРАКТИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ К СТАТЬЕ 201 УК РФ

Статус генерального директора, председателя правления, или, говоря языком закона, единоличного исполнительного органа считается престижным. Также считается, что занятие позиции управляющего предприятия выгодно: это и высокая зарплата, и постоянные бонусы за высокие показатели, и золотые парашюты" при увольнении.

Тема ответственности топ-менеджмента за допущенные нарушения в широких кругах почти не обсуждается, оставаясь прерогативой юристов.

Не так давно, 30.07.2013 г., Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ было принято Постановление № 62 О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица". Подавляющим большинством корпоративных юристов содержащиеся в нем разъяснения оценены как расширение оснований для ответственности единоличных исполнительных органов. Звучали мнения о том, что желающих занять должности топ-менеджеров фирм после принятия упомянутого постановления станет меньше.

Однако ответственность директоров не исчерпывается прекращением полномочий и компенсацией убытков. У нее есть еще один аспект - уголовно-правовой, на котором хотелось бы остановиться в рамках настоящей статьи.

При осуществлении своих полномочий недобросовестный генеральный директор может совершить массу деяний, предусмотренных Уголовным кодексом РФ (далее - УК РФ): мошенничество, присвоение, растрата, дача взятки, коммерческий подкуп и множество иных (в этот список, вероятно, можно включить больше половины статей Особенной части УК РФ). Но нас в рамках данной статьи будет интересовать исключительно ст. 201 УК РФ, предусматривающая ответственность за злоупотребление полномочиями, потому что, наверно, нигде больше уголовное право так тесно не подходит к корпоративному. В литературе отмечается, что статья 201 УК РФ (как, впрочем, и в целом глава 23 УК РФ) направлена на защиту именно корпоративных прав, в то время как остальные главы Особенной части УК РФ направлены на защиту конституционных, гражданских, жилищных и иных прав. Поэтому участникам и акционерам стоит обратить на данную статью пристальное внимание.

Гражданский кодекс РФ (далее - ГК РФ) говорит об органах юридического лица.

Если толковать п. 3 ст. 53 ГК РФ, то видно, что она устанавливает обязанность лица, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, действовать, во-первых, в интересах представляемого им юридического лица, во-вторых, добросовестно и, в-третьих, разумно.

У нас нет цели углубляться в чисто гражданско-правовые вопросы: что входит в понятия добросовестности" или разумности". Нас интересуют последствия нарушения сформулированной в указанной норме обязанности. Статья 53.1 ГК РФ указывает, что по требованию учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, нарушитель обязан возместить убытки, причиненные по его вине юридическому лицу. Но это гражданско-правовые последствия.

Чтобы понять последствия уголовно-правовые, обратимся к ст. 201 УК РФ.

1. Использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства, -

наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.

2. То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, -

наказывается штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет или без такового, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет".

Как видно, здесь как раз имеет место установление уголовной ответственности за нарушение гражданско-правовой нормы, предусмотренной п. 3 ст. 53 ГК РФ: за использование полномочий вопреки законным интересам организации.

Как представляется, угроза уголовной ответственности все же более существенна, чем угроза компенсации убытков, и должна больше стимулировать лиц, выполняющих управленческие функции, к добросовестному исполнению своих обязанностей, действиям в интересах организации[1].

Что любопытно, часто акционеры, участники обществ с ограниченной ответственностью вообще не знают о возможности привлечь директора к уголовной ответственности за допущенные им злоупотребления. Точнее, рассматриваются варианты мошенничества, присвоения и растраты, но квалификация его действий по ст. 201 УК РФ - крайне редко.

Однако, насколько известно автору, в последнее время количество случаев привлечения к уголовной ответственности по данной статье показывает тенденцию к росту, о причинах чего мы поговорим ниже.

Особенности состава преступления

Для начала, чтобы лучше понять те проблемы, с которыми сталкиваются участники, акционеры при защите своих прав с помощью уголовно-правового механизма ст. 201 УК РФ, мы взглянем на ситуацию с точки зрения руководителя, которого пытаются привлечь к ответственности.

Что обращает на себя внимание юриста в статье 201 УК РФ, так это обилие неконкретных и оценочных формулировок: использование лицом своих полномочий"; вопреки законным интересам организации"; повлекло причинение существенного вреда".

То, с чего начнет анализ всей ситуации, предоставленной на его разрешение, следователь или суд, - это вред. Это понятно, так как преступление - это деяние, обладающее определенной (повышенной) степенью общественной опасности. И если вред несущественный, то общественная опасность невелика и преступления нет.

Итак, вред должен быть существенным. Как было сказано выше, эта формулировка является оценочной, и оценку надлежит дать правоприменителю: конкретному судье или следователю, к которому попало уголовное дело или заявление о преступлении.

Вред при злоупотреблении полномочиями может принять различные формы: возникновение убытков, доначисление налогов, привлечение компании к ответственности, утрата права собственности на имущество, возложение на компанию дополнительных обязательств.

Любопытен пример, который приводит Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 16.10.2009 г. № 19 О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий"[2]. В состав последствий, признаваемых существенным вредом при злоупотреблении полномочиями, включается длительное прекращение производственного процесса, иные нарушения деятельности организации (п. 21), то есть, по сути, прекращение деятельности юридического лица. Действительно, если директор распродал все имущество, уволил всех работников, то вряд ли это обрадует участников общества. Но такое толкование по неизвестной причине воспринимается правоприменителем как руководство к действию без дополнительной проверки: презюмируется, что если в результате совершения некоего действия общество прекратило деятельность, то состав ст. 201 УК РФ налицо (по крайней мере, объективная сторона). И как-то забывается об общественной опасности.

Но не вызывает никаких сомнений, что компания компании рознь. Есть крупные успешные компании, прекращение деятельности которых влечет колоссальные потери и для участников, и для общества в целом. Есть компании, которые работают в ноль". А есть компании, которые потонули в кредитах и стоимость чистых активов которых отрицательная. Неужели прекращение деятельности каждой из таких компаний влечет одинаковые последствия и имеет одинаковую общественную опасность?

Не лишним здесь будет вспомнить и ст. 10 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ О несостоятельности (банкротстве)", устанавливающую субсидиарную ответственность и директора, и участников по непогашенным долгам компании. Несложно представить себе ситуацию, когда директор, видя, что компания находится в плачевном состоянии и что для продолжения деятельности (например, оплаты аренды, выплаты зарплаты) придется брать кредит или заем, решит, что эту самую деятельность лучше прекратить, чем потом нести субсидиарную ответственность по такому кредиту, да еще и подставить под такую ответственность учредителей.

Но, к сожалению, следователи и суды предпочитают не вдаваться в такие подробности, если деятельность прекращена и формально состав преступления налицо.

Далее правоприменителя будет интересовать использование лицом своих полномочий". И с единоличным исполнительным органом здесь не возникает никаких проблем: в соответствии с подп. 1 п. 3 ст. 40 Закона об ООО, п. 2 ст. 69 Закона об АО, директор (генеральный директор) действует без доверенности от имени общества, в том числе представляет его интересы, совершает сделки от имени общества, дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками общества. Таким образом, любое действие директора - это использование им своих полномочий в рамках практически не ограниченной законом компетенции.

Интересным является вопрос о превышении полномочий директором, если оно повлекло причинение вреда. Если читать формулировку статьи буквально, то речь в ней идет именно об использовании полномочий, то есть только тех, которые есть, а не тех, которых нет. Некоторые исследователи проводят аналогию с преступлениями, совершаемыми должностными лицами: для них законодатель специально предусмотрел составы злоупотребления должностными полномочиями - ст. 285 УК РФ (то есть теми, которые есть) и превышения должностных полномочий - ст. 286 УК РФ. Отсюда делается логичный вывод, что ст. 201 УК РФ говорит только об использовании имеющихся, закрепленных в законе и учредительных документах полномочий.

С учетом того, что аналогия, то есть расширительное толкование составов или применение схожих составов преступлений, в уголовном праве запрещена п. 2 ст. 3 УК РФ, некоторыми учеными делается вывод, что превышение директором должностных полномочий не охватывается статьей 201 УК РФ, то есть в уголовном законе имеется пробел, и к ответственности за превышение полномочий директор привлечен быть не может. В качестве примера часто приводится ситуация совершения сделок без одобрения компетентного корпоративного органа: совета директоров или общего собрания.

Данный вопрос является актуальным в свете того, что он связан с наиболее болезненной для учредителей ситуацией вывода активов из компании, когда директор распродает дорогостоящее имущество по бросовым ценам своим аффилированным лицам. Такие сделки часто бывают крупными, почти всегда - сделками, в совершении которых имеется заинтересованность. Неужели директора из-за недосмотра законодателя нельзя привлечь к уголовной ответственности?

На наш взгляд, здесь следует более глубоко подойти к гражданско-правовой и корпоративной сущности происходящего, а именно определить, превышает ли директор свои полномочия, когда совершает без одобрения соответствующие сделки.

Прежде всего, еще раз вспомним, что в силу ст. 40 Закона об ООО, ст. 69 Закона об АО единоличный исполнительный орган, во-первых, представляет интересы своего общества без доверенности, а во-вторых, совершает от имени общества сделки и заключает договоры. Таким образом, по общему правилу, отчуждая имущество, директор действует в рамках своих полномочий.

Почему же мы считаем, что, совершая крупную сделку, директор превысил полномочия? Корпоративные законы говорят нам о необходимости одобрения сделки, то есть дополнительного юридического факта для признания сделки полностью соответствующей закону.

Известно, что крупная сделка или сделка с заинтересованностью, совершенные с нарушением предусмотренного законом порядка, являются оспоримыми (ст. 166 ГК РФ), то есть действительны до момента признания противоположного судом. Следовательно, раз гражданское законодательство признает эти сделки существующим юридическим фактом, влекущим права и обязанности, то и у уголовного права нет оснований считать, что здесь имел место некий порок в части наличия или отсутствия полномочий у директора.

Таким образом, по мнению автора, заключение договора, являющегося крупной сделкой или сделкой с заинтересованностью, будет именно использованием директором тех полномочий, которые у него и так есть, а вовсе не превышением полномочий. На наш взгляд, с учетом компетенции единоличного исполнительного органа и специфики его деятельности, невозможно представить ситуацию, когда он превысит свои полномочия.

Следует отметить, что и правоприменители, не вдающиеся в такие гражданско-правовые рассуждения, тоже считают, что превышение полномочий охватывается составом ст. 201 УК РФ.

Таким образом, в случае совершения директором крупной сделки или сделки с заинтересованностью, если она повлекла наступление существенного вреда обществу и совершена с корыстной целью или с целью причинения вреда, никаких формальных препятствий для привлечения такого директора к уголовной ответственности ст. 201 УК РФ не содержит.

Наконец, обратимся и к совершению действий вопреки законным интересам организации". Кто решает, какие у организации законные интересы? Были ли они нарушены? Конкретный следователь и суд? Акционеры и участники? Наверно, самым точным будет ответ, что следователь и суд с учетом мнения акционеров и участников. Хотя об учете мнения акционеров и участников мы поговорим чуть ниже, когда речь будет идти о возбуждении уголовного дела.

В настоящее время правоприменители идут по самому простому пути. В соответствии с п. 1 ст. 50 ГК РФ, коммерческие организации основной своей целью имеют извлечение прибыли. Аналогичная формулировка встречается в абсолютном большинстве уставов ООО и АО (по крайней мере, автору не встречалось устава коммерческой организации без подобной формулировки). Именно извлечение прибыли и рассматривается правоприменителем как законный интерес" организации при установлении того, есть ли состав преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ. Иными словами, если конкретные действия директора причиняют ущерб организации, то это действия вопреки ее законным интересам".

Наверно, здесь следует задаться вопросом, а как же рисковый характер предпринимательской деятельности: заключая договор, предприниматель может лишь с определенной долей вероятности предвидеть, будет он исполнен или нет, как изменится конъюнктура рынка и не станет ли прибыльная, на первый взгляд, сделка в итоге убыточной. Но, к сожалению, пока что ни следователей, ни суд эти вопросы, похоже, не волнуют.

Точно так же правоприменители не обращают внимания и на вопросы установления субъективной стороны преступления, а именно умысла и цели извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам. В большинстве случаев доказать их не то что сложно, а просто невозможно. В обвинительном заключении и в приговоре указывается, что умысел и цель установлены, но каким образом установлены, чем это подтверждается, остается за их рамками.

В итоге мы сталкиваемся с ситуацией, когда:

1. любое действие директора - это использование им своих полномочий;
2. любое действие, не приносящее прибыли, - это действие вопреки законным интересам организации;
3. является ли вред существенным, решает только конкретный следователь или судья;
4. в голове у директора никто копаться не будет, и вопросы умысла и целей его действий остаются неисследованными.

Очевидно, что такая ситуация может только удручать директоров. А с учетом простоты доказывания всех вышеперечисленных фактов понятно, почему кривая количества уголовных дел по ст. 201 УК РФ в последнее время ползет вверх.

Процессуальные вопросы

Теперь попробуем взглянуть на ст. 201 УК РФ со стороны участников и акционеров компании, где директор действительно начал совершать какие-то сомнительные действия, в которых можно усмотреть состав злоупотребления полномочиями.

Прежде всего, отметим, что, несмотря на вышеуказанную простоту доказывания состава преступления, следователи, как правило, отказывают в возбуждении уголовного дела. По нашему мнению, это связано, скорее всего, во-первых, с относительно невысокими санкциями за совершение преступления, а во-вторых, с тем, что до передачи дела в суд им все-таки придется совершить достаточно много действий: получить документы от организации, провести обыски в организации и выемки в налоговой инспекции и банке, допросить сотрудников компании, возможно, назначить экспертизу. Видимо, взвешивая количество действий и возможное наказание, следователи не хотят связываться со ст. 201 УК РФ.

Однако, повторимся, ситуация изменяется в благоприятную для участников сторону.

Что касается собственно порядка возбуждения уголовного дела, то о нем следует сказать следующее.

После отмены п.п. 2 и 3 примечания к ст. 201 УК РФ особенность возбуждения уголовного дела по этой статье предусмотрена только ст. 23 УПК РФ, которая гласит, что если соответствующее деяние причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, то уголовное дело возбуждается по заявлению руководителя организации или с его согласия.

И здесь кроется интересный парадокс: руководитель организации совершил преступление, а уголовное дело возбуждается по его заявлению или с его согласия. Возможно, эта норма рассчитана на то, что такое заявление или согласие должно исходить от нового руководителя. Очевидно, что в состоянии корпоративного конфликта прекратить полномочия директора порой бывает просто невозможно, но это не должно приводить к тому, что он останется безнаказанным.

Наверное, обратив внимание на данное противоречие, Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 16.10.2009 г. № 19 О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" разъяснил, что помимо руководителя организации заявление или согласие может исходить от органа управления организации, в компетенцию которого входит избрание или назначение руководителя, а также с согласия члена органа управления организации или лиц, имеющих право принимать решения, определяющие деятельность юридического лица.

Кто такие лица, имеющие право принимать решения, определяющие деятельность юридического лица, не очень понятно. Представляется, что речь идет о членах совета директоров, участниках и акционерах, в зависимости от того, к чьей компетенции отнесено назначение директора.

Даже если отвлечься от того, насколько возможно так расширять судебным толкованием нормы уголовно-процессуального закона, нельзя не заметить, что Верховный Суд РФ, решив одну проблему, создал другую. Представим ситуацию, когда в обществе два участника: одному принадлежит 99,99 % долей, другому - 0,01 %. Генеральный директор совершает сделку, которая повлекла убытки. Мажоритарий, допустим, понимает, что генеральный директор действовал разумно и добросовестно, но его обоснованный риск привел к негативным последствиям, а миноритарий - нет, и обращается с заявлением о преступлении. Формально он член органа, который назначает директора, но должно ли быть возбуждено уголовное дело, если мажоритарный участник против? С точки зрения закона и Пленума ВС РФ ответ положительный.

Но, наверное, с точки зрения здравого смысла, он не должен быть таким.

Конституционный Суд РФ в Определении от 03.07.2007 г. № 681-О-П указал, что в корпоративных отношениях важен баланс между интересами различных участников. Корпоративное законодательство устанавливает определенные пороги владения долей в капитале для получения права на совершение юридически значимых действий: получение информации, требование созыва общего собрания акционеров. Очевидно, что в корпоративном праве проводится принцип: чем большей долей уставного капитала лицо владеет, тем большими правами оно пользуется. Получается парадоксальная ситуация: лицо, которое не может даже требовать созыва общего собрания участников или акционеров для того, чтобы поставить вопрос о соответствии деятельности директора интересам общества и прекращении его полномочий, между тем, может подать в отношении него заявление о возбуждении уголовного дела и добиться для него даже лишения свободы.

Решением проблемы было бы закрепление в законодательстве определенных пороговых значений, начиная с которых подача заявления о возбуждении уголовного дела считалась бы допустимым поводом для начала преследования по ст. 201 УК РФ.

С точки зрения процесса следует помнить, что, согласно подп. а п. 1 ч. 2 ст. 151 УПК РФ, расследование уголовных дел по ст. 201 УК РФ подведомственно Следственному комитету России, а значит, чтобы не терять времени, заявление о преступлении лучше подавать сразу в отдел СКР по месту нахождения общества.

В заключение

Подводя итоги рассуждениям о возможностях использования ст. 201 УК РФ для защиты корпоративных прав, дадим рекомендации и участникам (акционерам), и директорам.

Участникам (акционерам) можно посоветовать более активно взаимодействовать со следователем, предоставить ему всю возможную информацию и документы, с одной стороны, а с другой - не опускать руки, получив отказ в возбуждении уголовного дела, потому что порой такой отказ может последовать вовсе не из-за того, что оснований для возбуждения уголовного дела нет, а из-за нежелания заниматься уголовным делом либо банальной нехватки времени.

Директору, в свою очередь, мы рекомендуем, во-первых, не допускать в своей деятельности нарушений закона, а во-вторых, в случае любых сомнений требовать принятия решения общего собрания участников (акционеров) или совета директоров для того, чтобы член такого органа, одобрив действия управляющего, уже не мог жаловаться на него в правоохранительные органы.