СНЯТИЕ КОРПОРАТИВНОГО ПОКРОВА КАК СПОСОБ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ КРЕДИТОРОВ

По общему правилу, юридическое лицо несет имущественную ответственность перед кредиторами, а учредители (участники) юридического лица, а также собственник его имущества не должны отвечать по долгам юридического лица, равно как и юридическое лицо не должно отвечать по долгам своих участников (собственника имущества) (абзац 1 пункт 2 статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Разграничение имущественной ответственности юридического лица и его участника, безусловно, не может устраивать кредиторов юридического лица. Допущение ограничения риска ответственности участников юридического лица по его долгам суммой внесенного вклада влечет появление иных механизмов, призванных сбалансировать распределение рисков между участниками юридического лица и иными субъектами, вступающими с ним в правоотношения. Так, в корпоративном праве появилась возможность использования кредиторами юридического лица ответственности, распространяющейся на личное имущество его участников.

Символически такая проникающая ответственность" в европейском праве нередко именуется проникновением за корпоративную вуаль", а в американском праве - прокалыванием корпоративной маски", за которой скрываются учредители (участники) корпорации. Иными словами, речь идет о случаях отказа от применения принципа отделения" имущества компании и имущества ее участников.

В отличие от зарубежного правопорядка, в нашей стране еще ни в научной, ни в законотворческой сфере не сформировался единый подход к проблеме снятия корпоративного покрова", а гражданское законодательство наделяет правоприменителей лишь отдельными компонентами механизма.

Так, в соответствии со статьей 53.1 Гражданского кодекса РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу. Ответственность несут также члены коллегиальных органов юридического лица, за исключением тех из них, кто голосовал против решения, которое повлекло причинение юридическому лицу убытков, или, действуя добросовестно, не принимал участия в голосовании.

Согласно статье 67.3 Гражданского кодекса РФ основное хозяйственное товарищество или общество отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного хозяйственного товарищества или общества (пункт 3 статьи 401).

В случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного хозяйственного товарищества или общества последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам.

Участники (акционеры) дочернего общества вправе требовать возмещения основным хозяйственным товариществом или обществом убытков, причиненных его действиями или бездействием дочернему обществу (статья 1064).

Рассмотрим некоторые подходы, сложившиеся в правоприменительной практике при привлечении к ответственности участников юридического лица по долгам общества.

Ответственность материнских компаний за сделки дочерних обществ

По общему правилу основное общество не привлекается к ответственности по долгам дочернего. Ранее Гражданский кодекс РФ (пункт 2 статьи 105) устанавливал два случая ответственности основного общества по обязательствам дочернего: солидарная ответственность наступает по сделкам, заключенным дочерним обществом во исполнение обязательных указаний основного, если это основное общество имеет право давать указания дочернему; субсидиарная ответственность по долгам дочернего общества применяется, если по вине основного общества наступило банкротство дочернего.

Как разъяснено в пункте 31 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 6 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 8 от 01.07.1996 г. О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление Пленума № 6/8), учитывая, что основное общество (товарищество) отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение обязательных для него указаний основного общества (товарищества) (пункт 2 статьи 105 Гражданского кодекса РФ), оба юридических лица привлекаются по таким делам в качестве соответчиков в порядке, установленном процессуальным законодательством.

В силу части 3 статьи 6 Федерального закона от 26.12.1995 г. № 208-ФЗ Об акционерных обществах" (далее Закон об акционерных обществах) в случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного общества (товарищества) последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам. Несостоятельность (банкротство) дочернего общества считается происшедшей по вине основного общества (товарищества) только в случае, когда основное общество (товарищество) использовало указанные право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого наступит несостоятельность (банкротство) дочернего общества.

Акционеры дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу. Убытки считаются причиненными по вине основного общества (товарищества) только в случае, когда основное общество (товарищество) использовало имеющиеся у него право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого дочернее общество понесет убытки.

Аналогичные положения содержатся в Федеральном законе от 08.02.1998 г. № 14-ФЗ Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее Закон об обществах с ограниченной ответственностью). Так, в силу части 3 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью в случае несостоятельности (банкротства) общества по вине его участников или по вине других лиц, которые имеют право давать обязательные для общества указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на указанных участников или других лиц в случае недостаточности имущества общества может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

Исходя из данных норм, для возникновения у основного общества солидарной ответственности с дочерним обществом на основании положений ранее действовавшего пункта 2 статьи 105 Гражданского кодекса РФ необходимо наличие совокупности трех условий: два хозяйствующих субъекта должны находиться в отношениях основного и дочернего; основное общество должно иметь право давать обязательные указания для дочернего общества; сделки должны быть заключены во исполнение таких указаний.

Практика применения нормы пункта 2 статьи 105 Гражданского кодекса РФ свидетельствует о том, что проблема представления доказательств, свидетельствующих о даче материнской компанией обязательных указаний для дочерней компании, является основной при рассмотрении подобных дел. В подавляющем большинстве случаев суды отказывали в удовлетворении исков о привлечении к ответственности материнской компании именно по причине недоказанности дачи обязательных для исполнений указаний материнской компанией[1].

Встречается незначительная судебная практика, где суды, защищая интересы кредиторов, привлекали материнскую компанию к ответственности[2]. Так, например, суд указал, что ответчики, являясь основными обществами, использовали возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом, заблокировав его участие в стратегическом партнерстве. При этом директора, голосование которых заблокировало участие дочернего общества в стратегическом партнерстве, не являлись независимыми директорами, а назначались и отстранялись материнской компанией; соответственно, их деятельность была направлена на реализацию интересов материнской компании[3].

Федеральным законом от 05.05.2014 г. № 99-ФЗ внесены изменения в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, в том числе внесена статья 67.3, в силу которой основное хозяйственное товарищество или общество отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного хозяйственного товарищества или общества (пункт 3 статьи 401). В случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного хозяйственного товарищества или общества последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам.

В качестве основания для привлечения основного общества к ответственности по долгам дочернего могут быть применены и положения пункта 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса РФ. При этом, в отличие от пункта 3 статьи 6 Закона об акционерных обществах, положения пункта 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса РФ не содержат условия о том, что основное общество считается имеющим право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания только в случае, когда это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или уставе дочернего общества.

Согласно ст. 3 Федерального закона от 05.05.2014 г. № 99-ФЗ законодательные и иные нормативные правовые акты Российской Федерации, а также акты законодательства Союза ССР, действующие на территории Российской Федерации в пределах и в порядке, которые предусмотрены законодательством Российской Федерации, применяются постольку, поскольку они не противоречат положениям Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции указанного Федерального закона). То есть, в указанной части подлежат применению положения Гражданского кодекса РФ.

Ответственность лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица

Субъектами ответственности по обязательствам общества в рамках концепции снятия корпоративного покрова выступают, как правило, его участники (учредители), однако в таком качестве могут выступать и иные лица, контролирующие деятельность юридического лица.

В силу вступивших с 01.09.2014 года изменений в Гражданский кодекс РФ правила об ответственности единоличного исполнительного органа за нарушение своих обязанностей распространены на членов коллегиальных органов (правление и наблюдательный совет) и лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания органам управления (статья 53.1 Гражданского кодекса РФ). К таким лицам могут относиться мажоритарные участники, единственный участник общества, выгодоприобретатели, материнское общество, кредиторы при подписании с участниками корпорации договора в порядке пункта 9 статьи 67.2 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также иные лица, имеющие фактическую возможность определять действия юридического лица, включая возможность давать указания членам органов управления.

По вопросу о привлечении к ответственности по долгам хозяйственного общества единственного участника в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (п. 4.1.8 раздела III) предлагается установить субсидиарную ответственность учредителя (участника) по долгам (сделкам) юридических лиц при недостаточности у них имущества, если хозяйственное общество совершало такие сделки во исполнение воли (указаний) своего единственного учредителя (участника).

По замыслу разработчиков Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, ответственность учредителей (участников) юридического лица по его долгам должна наступать при невозможности взыскания причиненных юридическому лицу убытков с виновных лиц по правилам п. 3 ст. 53 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Одновременно законодателем вводится запрет на заключение соглашений об устранении или ограничении ответственности лиц, входящих в органы управления, за совершение недобросовестных действий, а в публичном обществе - за совершение недобросовестных и неразумных действий[4].

Примерный перечень недобросовестных, а также неразумных действий (бездействий) директора предложен в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица". Указанный перечень может быть применен и при оценке действий лиц, уполномоченных выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица.

Так, в силу пункта 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

1) действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки, за исключением случаев, когда информация о конфликте интересов была заблаговременно раскрыта и действия директора были одобрены в установленном законодательством порядке;

2) скрывал информацию о совершенной им сделке от участников юридического лица (в частности, если сведения о такой сделке в нарушение закона, устава или внутренних документов юридического лица не были включены в отчетность юридического лица) либо предоставлял участникам юридического лица недостоверную информацию в отношении соответствующей сделки;

3) совершил сделку без требующегося в силу законодательства или устава одобрения соответствующих органов юридического лица;

4) после прекращения своих полномочий удерживает и уклоняется от передачи юридическому лицу документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица;

5) знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом (фирмой-однодневкой" и т. п.).

В соответствии с пунктом 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

1) принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации;

2) до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации;

3) совершил сделку без соблюдения обычно требующихся или принятых в данном юридическом лице внутренних процедур для совершения аналогичных сделок (например, согласования с юридическим отделом, бухгалтерией и т.п.).

Перечисленные в п.п. 2, 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 г. № 62 презумпции являются оспоримыми, т. е. наличие упомянутого в них обстоятельства не исключает возможности для лиц, определяющих действия юридического лица, возможности доказать, что они действовали в интересах юридического лица.

При квалификации поведения лица на предмет того, соответствует ли оно критерию добросовестности и разумности, совершены ли действия (допущенное бездействие) в интересах общества, судами принимается во внимание также критерий экономической выгодности сделки[5].

При оценке добросовестности и разумности подобных действий (бездействия) лиц, определяющих действия юридического лица, суды должны учитывать, входили или должны ли были, принимая во внимание обычную деловую практику и масштаб деятельности юридического лица, входить в круг непосредственных обязанностей директора такие выбор и контроль, в том числе не были ли направлены действия директора на уклонение от ответственности путем привлечения третьих лиц.

Снятие корпоративных покровов посредством соглашения между участниками юридического лица и кредиторами

Конструкция юридического лица, позволяющая участнику компании ограничить свою ответственность по долгам компании, безусловно, не может устраивать кредиторов, которые всегда стремятся связать долгом не только компанию, но и ее участников, в том числе посредством заключения договоров поручительства, залога.

Так по воле сторон приоткрываются корпоративные покровы, в результате чего участник хозяйственного общества становится фактически лично ответственным по отдельным долгам своей компании. В этом случае поручитель и должник, являясь членами одной группы и будучи связанными участием в капитале друг друга, общностью участников или лиц, исполняющих обязанности органов юридических лиц, участвуют в обеспечении обязательств, имея в виду наличие общего экономического интереса должника и поручителя.

Экономическая целесообразность поручительства и его выгода для поручителя могут быть обусловлены как наличием возмездного договора о выдаче поручительства, так и наличием у поручителя и должника в момент выдачи поручительства общих экономических интересов.

И в случае залога, и в случае поручительства самые распространенные отношения, которые лежат под обеспечительной сделкой и объясняют выдачу третьим лицом обеспечения по долгу должника, - это отношения корпоративной аффилированности (дочерние и материнские компании, члены одной группы юридических лиц, общность учредителей и т. п.). Лицо, выдавшее обеспечение, и должник, будучи по сути членами одной предпринимательской группы, должны считаться знающими обо всех изменениях в содержании обеспеченных залогом обязательств.

Такой прием можно с известной долей условности обозначить как поднятие корпоративных вуалей в отношениях между связанными юридическими лицами, что, в свою очередь, ведет к игнорированию самостоятельности их юридических личностей[6].

Снятие корпоративных покровов возможно и посредством соглашений между участниками юридического лица и кредиторами по правилам корпоративного договора.

В силу пункта 9 статьи 67.2 Гражданского кодекса Российской Федерации кредиторы общества и иные третьи лица могут заключить договор с участниками хозяйственного общества, по которому последние в целях обеспечения охраняемого законом интереса таких третьих лиц обязуются осуществлять свои корпоративные права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств. К этому договору, соответственно, применяются правила о корпоративном договоре.

Таким образом, участниками корпоративного договора могут быть не только участники юридического лица, но и другие лица, в том числе кредиторы корпорации. При этом подписание кредитором корпоративного соглашения влечет возможность привлечения его к ответственности как лица, определяющего действия юридического лица по смыслу пункта 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Некоторые особенности применения судами норм по корпоративным спорам

Высшими судебными инстанциями сформирован общий подход, который состоит в том, что в корпоративных спорах следует понижать бремя доказывания для истца, учитывать при принятии судебного решения экономическую (предпринимательскую) цель и смысл осуществления сделок, построения корпоративных структур.

Судебная практика ориентирует правоприменителей на необходимость учитывать совокупность косвенных доказательств при установлении фактов вхождения нескольких лиц в одну группу, аффилированности нескольких лиц, заинтересованности лица в совершении обществом сделки, особенно в тех случаях, когда истец не может доказать приведенные факты с помощью прямых доказательств (т. е. когда истец объективно лишен возможности добыть прямые доказательства)[7].

Так, суд, установив наличие аффилированности между ответчиком по ранее рассмотренному делу об истребовании имущества и ответчиком по делу об истребовании того же имущества, расценил представление новых доказательств и инициирование нового судебного процесса как злоупотребление процессуальными правами со стороны компании. Подобное поведение участников гражданского оборота, направленное на создание видимости законного завладения общим имуществом многоквартирного жилого дома, по мнению суда, свидетельствует о том, что в настоящем деле учреждение офшорной компании и регистрация за ней права собственности на спорные помещения представляет собой использование юридического лица для целей злоупотребления правом, то есть находится в противоречии с действительным назначением конструкции юридического лица. Такие интересы судебной защите не подлежат[8].

В другом случае суд указал, что, вследствие непубличной структуры владения акциями (долями) в компании, зарегистрированной на Кипре, получение сведений о ее конечном бенефициаре объективно затруднено из-за особых правил в отношении раскрытия выгодоприобретателей таких компаний, в том числе офшорных. При таких условиях судам следовало возложить на компанию бремя опровержения утверждения ответчика о том, что председатель совета директоров, подписавший дополнительное соглашение, и конечный бенефициар компании-истца - одно и то же лицо[9].

Таким образом, снятие корпоративного покрова" должно оставаться исключением из общего принципа самостоятельности и независимости корпорации, применяемым в особых случаях, поскольку принцип отделения имущества корпорации (юридического лица) от имущества участников является основополагающим принципом корпоративного права, а безграничное расширение практики использования доктрины и необдуманное ее применение может привести к ликвидации института юридического лица.

Вместе с тем игнорирование особенностей корпоративного конфликта (построение корпоративных структур, аффилированность субъектов), сложность, а зачастую невозможность представления прямых доказательств при разрешении судами норм (большая часть обстоятельств, подлежащих доказыванию, относится к деятельности должника и связанных с ним лиц, а шансы кредитора поучить доступ к документам невелики), может привести к снижению судебной защиты прав и интересов миноритарных участников и кредиторов.

Если организация используется контролирующим лицом в качестве инструмента для реализации своих собственных интересов без учетов интересов общества, применение концепции снятия корпоративного покрова, безусловно, будет способствовать развитию механизмов защиты прав добросовестных кредиторов общества.