МОЖЕТ ЛИ АКЦИОНЕР ВЕРНУТЬ УКРАДЕННЫЕ У НЕГО АКЦИИ?

Маловицкий Роман Маловицкий Роман
21 июл, 2010 - 00:00 Обновлено: 20 июн, 2021 - 01:09
9868
МОЖЕТ ЛИ АКЦИОНЕР ВЕРНУТЬ УКРАДЕННЫЕ У НЕГО АКЦИИ?
Законодатель постоянно совершенствует гражданское законодательство с целью предоставить акционеру достаточный уровень защиты от недобросовестных действий третьих лиц. Развитие законодательства идет в двух направлениях: предупреждение возможностей по незаконному лишению акционера принадлежащих ему акций и совершенствование правовых механизмов по возврату акций собственнику. Однако первое направление представляется более перспективным, поскольку возврат акций связан с практическими трудностями, речь о которых пойдет ниже.
Следует оговориться, что я не рассматриваю уголовно-правовые аспекты защиты прав акционера, а слово украдены" использую скорее в бытовом значении. Таким образом, под украденными" акциями я понимаю любые акции, права на которые акционер утратил в результате противоправных действий третьих лиц. Поскольку в силу п. 2 ст. 25 Закона Об акционерных обществах" все акции являются именными, а в силу ст. 16 Закона О рынке ценных бумаг" эмиссионные ценные бумаги могут выпускаться только в бездокументарной форме, необходимо понимать, что акции могут существовать только в бездокументарной форме, и учитывать это при чтении данной статьи.
Если предположить, что акции находятся непосредственно у лица, их укравшего", возврат этих ценных бумаг в общем случае не слишком затруднен. Однако по понятным причинам такая ситуация является скорее исключением, чем правилом. Следовательно, интересы акционера будут противопоставлены интересам добросовестного приобретателя, и задачей законодателя является соблюдение баланса интересов двух добросовестных участников гражданского оборота. Такой баланс был найден законодателем при выработке правил о виндикации (ст.ст. 301, 302 Гражданского кодекса РФ). Однако вопрос о возможности виндикации акций до сих пор остается дискуссионным.
Следует отметить, что в отношении доли в обществе с ограниченной ответственностью законодатель прямо выразил свою позицию, установив в п. 17 ст. 21 Закона Об обществах с ограниченной ответственностью" право участника общества истребовать" долю у ее добросовестного приобретателя при соблюдении определенных условий (точнее, потребовать признания права на долю с одновременным лишением добросовестного приобретателя права на долю). Очевидно, что этот механизм, хотя и не является виндикацией", поскольку вещно-правовой способ защиты прав неприменим к доле в ООО, крайне с ней схож, а по своим экономическим последствиям неотличим.
Возникает вопрос о причинах, по которым законодатель не предусмотрел аналогичные правила в Законе Об акционерных обществах". Возможно, это было вызвано тем, что законодатель, указав в ст. 128 Гражданского кодекса РФ, что ценные бумаги относятся к вещам, счел, что в отношении акций полностью применимы общие правила о виндикации вещей, и нет необходимости создавать отдельные правила именно для этой разновидности вещей. Возможна и другая логика - законодатель мог счесть, что возможность виндикации акций может повлечь слишком большую опасность для нормального гражданского оборота в связи с тем, что акции, особенно котируемые на бирже, могут многократно переходить к различным лицам, не имеющим возможности проверить историю приобретения акций и разумно уменьшить свои риски, поэтому акции не должны виндицироваться даже при наличии условий, указанных в ст. 302 ГК РФ.
Какие же проблемы теоретического и практического характера возникают при рассмотрении вопроса о виндикации акций? Можно выделить 4 теоретические проблемы:
1. Вещный" характер акций.
2. Понятие владения" акциями.
3. Спорность наличия права собственности на акции у лица, не внесенного в реестр акционеров.
4. Невозможность индивидуализировать акции.
Рассмотрим их подробнее.
1. Вещный" характер акций.
Юридическая природа акций неоднозначна, и высказываются самые разные точки зрения по этому вопросу. Поскольку виндикационный иск носит вещно-правовой характер, его удовлетворение возможно только при условии истребования вещи, но не права. Акция же по определению - это ценная бумага, закрепляющая права ее владельца (акционера)", то есть воплощение имущественных прав. Более того, акция (бездокументарная ценная бумага) не обладает никакими физическими свойствами и существует только в виде записи на счетах.
Однако ст. 128 Гражданского кодекса РФ прямо говорит о том, что ценные бумаги являются разновидностью вещей. Нет никаких оснований считать, что речь идет только о документарных ценных бумагах, и следует признать, что законодатель отнес акции к вещам или, по крайней мере, установил для них правовой режим, тождественный правовому режиму вещи. Кроме того, законодатель последовательно говорит о праве собственности на акции. Было бы странно признавать возможность существования права собственности на акции, но ограничивать вещно-правовые способы защиты прав на акции, ссылаясь на то, что акции не являются вещью.
Таким образом, принципиальная применимость такого способа защиты, как виндикация, к акциям возможна.
2. Понятие владения" в отношении бездокументарных ценных бумаг.
Правомочие владения в доктрине определяется как возможность фактического господства над вещью. В случае с акцией вряд ли можно говорить о фактическом господстве" акционера над акциями. Если уж предполагать, что фактическое господство над акциями существует, то скорее оно принадлежит реестродержателю, так как именно реестродержатель может фактически контролировать движение акций, их обременение и др. Из этого иногда делается вывод о том, что виндицировать акции невозможно в принципе, поскольку не существует чужого незаконного владения", как и не существовало владения у самого собственника акции.
Однако эта позиция опять же не учитывает позитивного российского законодательства, предполагающего возможность права собственности на акции. В силу п. 1 ст. 209 Гражданского кодекса РФ собственнику принадлежит правомочие владения в отношении своего имущества. Таким образом, либо мы приходим к выводу, что в отношении акций правомочия собственника ущербны по сравнению с правомочиями собственника иного вида имущества, либо следует признать, что владение акциями все-таки возможно. По-видимому, в отношении акций и вообще бездокументарных ценных бумаг требуется доктринальное уточнение определения правомочия владения, с практической же точки зрения прямое указание закона, безусловно, должно иметь приоритет перед определением, выработанным доктриной. Следует отметить, что фактическое господство также может быть неприменимо и к другим вещам - например, в отношении некоторых объектов недвижимости, труднодоступных объектов (приборы на спутнике) и др.
3. Спорность наличия права собственности на акции у лица, не внесенного в реестр акционеров.
Третий вопрос, возникающий при рассмотрении проблемы виндикации акций, - можно ли считать собственником акций лицо, не внесенное в реестр акционеров. При утрате акций производится соответствующая запись в счетах системы реестра, и в реестре указывается уже новый приобретатель. В силу ст. 28 Закона О рынке ценных бумаг" право собственности на акции удостоверяется записями на лицевых счетах у держателя реестра (или записями по счетам депо в депозитариях). В связи с этим возможность виндикации можно поставить под сомнение, указав, что акционер утратил само право собственности, а не только правомочие владения. Такая логика предполагает возможность перехода права собственности на основании, например, хищения, что очевидно не соответствует базовым началам гражданского права. Следует обратить внимание на то, что законодатель прямо допускает виндикацию недвижимого имущества (п. 2 ст. 223 Гражданского кодекса РФ), в отношении которого можно было бы применить ту же самую логику. Таким образом, законодатель не усматривает причин считать собственника лишившимся титула на основании недобросовестных действий третьих лиц (в частности, в случае хищения имущества).
4. Невозможность индивидуализировать акции.
Четвертый, и, наверное, главный вопрос, постоянно возникающий в отношении виндикации акций, - возможность их индивидуализировать.
Виндикация применима только в тех случаях, когда виндицируемая вещь может быть индивидуально определена. Акции же по своей правовой природе неотличимы друг от друга (в пределах одного выпуска). Это делает их идеальными" вещами, определенными родовыми признаками.
Другими словами, для того, чтобы у акционера появилась возможность истребовать свои акции, необходимо доказать, что ответчик приобрел акции, ранее принадлежавшие акционеру. В случае с акциями это затруднено, поскольку отграничить одни акции от других невозможно.
Здесь следует отметить, что, несмотря на то, что акции не могут по своей природе выступать в отношениях в качестве индивидуально-определенных вещей, в некоторых случаях их можно индивидуализировать (по крайней мере, в случае если переход пакета акций постоянно происходил без смешения с другими акциями и без распределения акций между разными лицами). В этом случае, на мой взгляд, ничто не препятствует предъявлению виндикационного иска и удовлетворению его при соблюдении установленных ст. 302 ГК РФ условий. Однако, по-видимому, возможность виндикации акций ограничивается только такими случаями. Если индивидуализация акций, то есть отделение их от иных аналогичных акций, невозможна, то и о виндикации говорить не приходится.
Таким образом, мы приходим к выводу, что акционер может защитить свои права путем предъявления виндикационного иска к приобретателю акций, если данные акции могут быть выделены из общей массы.
В целом, судебная практика поддерживает позицию о возможности виндикации акций при наличии условий, предусмотренных ст. 302 Гражданского кодекса РФ. Начиная с Информационного письма Президиума ВАС РФ от 21.04.1998 г. № 33 Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций", Высший Арбитражный Суд РФ последовательно указывает на возможность виндикации акций (см., в частности, Постановления ВАС РФ от 14.07.2009 г. № 5194/09, от 29.08.2006 г. № 1877/06, Определения ВАС РФ от 18.02.2008 г. № 1467/08, от 20.02.2009 г. № 1415/09, от 29.04.2009 г. № ВАС-4930/09 и др.). Ту же позицию занимают федеральные арбитражные суды округов.
Однако с практической точки зрения обращает на себя внимание малый процент удовлетворения исков об истребовании акций у добросовестного приобретателя. Причины этого во многом связаны с тем, что такой иск связан с необходимостью сбора серьезной доказательственной базы. Необходимо найти фактического владельца акций и подтвердить, что ему принадлежат именно те акции, которые выбыли из владения истца. Практически бремя сбора таких доказательств, пригодных для использования в суде, полностью ложится на истца. Казалось бы, у истца есть возможность либо обратиться с ходатайством об истребовании доказательств, либо использовать материалы уголовного дела (если утрата акций произошла в результате хищения). Однако использование данных возможностей связано с определенными трудностями.
Ходатайство об истребовании доказательств сопряжено с двумя сложностями. Во-первых, предъявление иска возможно только к конкретному лицу. До предъявления иска ходатайство об истребовании доказательств невозможно, а следовательно, обращение к суду за помощью в сборе доказательств также невозможно, поскольку еще до обращения в суд истцу необходимо установить надлежащего ответчика. Таким образом, суд не может помочь акционеру найти лицо, которому фактически принадлежат утраченные акционером акции. Во-вторых, даже если истец предполагает, какое лицо должно являться ответчиком, но не обладает данными обо всей цепочке приобретения акций, ему предстоит указать конкретное доказательство, об истребовании которого он ходатайствует, и место его нахождения. Вся эта информация у истца отсутствует, он может и не знать, как именно (по какому правовому основанию) ответчик приобрел акции. Истец при этом столкнется с недостаточной обоснованностью иска и не сможет продемонстрировать суду, что имеющиеся у ответчика акции были ранее утрачены истцом.
В рамках уголовного преследования расследуется только совершение преступления, поэтому следствие ограничивается обстоятельствами утраты акций акционером, а изучение дальнейшей судьбы акций не входит в сферу интересов следователя. Таким образом, материалы уголовного дела могут предоставить сведения только о том, как именно были украдены" акции у акционера, но вовсе не обязательно будут содержать информацию о том, где их найти.
Следует отметить, что срок исковой давности в данном случае течет не с момента обнаружения утраченных акций (и появления процессуальной возможности предъявления иска), а с того момента, когда акционер узнал или должен был узнать о том, что он лишился акций. Такая позиция, в частности, была высказана Федеральным арбитражным судом Московского округа в Постановлении от 12.05.2008 года № КГ-А40/3785-08 (дело № А40-57551/07-43-561). Определением ВАС РФ от 21.07.2008 г. № 9214/08 в передаче дела для рассмотрения в порядке надзора было отказано. Это означает, что возможности истца по сбору доказательств ограничены сроком исковой давности (3 года). При этом следует отметить, что акционер должен предполагать, что по крайней мере один раз в год его должны приглашать на очередное годовое собрание акционеров. Если же акционер не получает соответствующих уведомлений, то он должен предположить, что его права нарушены, а следовательно, срок исковой давности уже начнет идти, независимо от того, что акционер еще не знает достоверно о том, что он утратил свои акции.
В силу ограничений, применимых к виндикационным требованиям, на практике наряду с виндикационными исками используются иные иски, в основании которых лежит доктринальное правило никто не может передать больше прав, чем имеет" (nemo plus iuris ad alium transferre potest, quam ipse haberet). Исходя из этого постулата, порок в титуле первоначального приобретателя не дает возможности ни одному из последующих приобретателей претендовать на получение права собственности в отношении данного имущества, а следовательно, и на защиту своих прав. При этом законодатель, предусмотрев в абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ возможность устранения этого порока при приобретении недвижимого имущества добросовестным приобретателем (при условии, что оно не может быть востребовано у добросовестного приобретателя в порядке ст. 302 ГК РФ), не предусмотрел аналогичной нормы для движимого имущества. Таким образом, из законодательства напрямую не следует возможность устранения порока владения акциями добросовестным приобретателем акций, даже если возможность истребования акций у этого приобретателя в порядке ст. 302 ГК РФ отсутствует.
Позиция, высказанная Конституционным Судом РФ в Постановлении № 6-П от 21.04.2003 г., казалось бы, не позволяет получать акции у добросовестного приобретателя в каком-либо ином, кроме виндикационного, порядке. Конституционный Суд РФ указал, что защита прав лица, считающего себя собственником, возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК Российской Федерации основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя". Несмотря на это, нельзя сказать, что правоприменительная практика по данному вопросу в достаточной мере устоялась. В частности, ВАС РФ своим Определением от 01.02.2008 г. № 16266/07 отказал в передаче для рассмотрения в порядке надзора судебных актов, принятых по делу № Ф09-10705/06-С4. В рамках данного дела Федеральный арбитражный суд Уральского округа своим Постановлением от 09.08.2007 г. признал, что в случае приобретения акций от лица, которое не имело право отчуждать акции, поскольку приобрело их с пороком, вопрос добросовестности последнего приобретателя не имеет значения.
Такая практика не вполне соответствует не только позиции Конституционного Суда РФ, но и позиции Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). ЕСПЧ занимает однозначную позицию, применяя Статью 1 Протокола 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на свободное пользование имуществом) не только к собственнику, но и к добросовестному приобретателю имущества (см., например, дело Velikovi and Others v. Bulgaria).
Однако российское законодательство и сложившаяся в России судебная практика однозначно отдает преимущество правам собственника перед правами добросовестного приобретателя. Возможно, это связано с некоторым расхождением в английском и русском тексте Статьи 1 Протокола 1 к Конвенции. В русском тексте Протокола 1 Статьи 1 указано, что [к]аждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности". В английском же тексте сказано, что “[e]very natural or legal person is entitled to the peaceful enjoyment of his possessions”. По-видимому, с течением времени российское законодательство и правоприменительная практика окончательно войдут в общее русло толкования данной статьи, и у акционера останется еще меньше возможностей по истребованию акций у добросовестного приобретателя. Таким образом, несмотря на то, что в принципе возможно обращение не только с виндикационным иском, но и с иными исками, и судебная практика знает случаи удовлетворения таких исков, рассчитывать на то, что такой способ защиты принесет успех, не следует.
С практической точки зрения следует признать, что защита прав акционера, акции которого были украдены", хотя и возможна, но связана с серьезными сложностями. Для достижения положительного результата необходимо в максимально сжатые сроки провести большую подготовительную работу по сбору доказательств, выработке правовой позиции и подготовке процессуальных документов. Такие задачи решаются только при условии тесного сотрудничества акционера и адвоката, быстрого обмена информацией и совместного принятия решений по стратегии и тактике ведения процесса.